Сандуновские бани

Часть 4

Казалось, Юсупову доставляло удовольствие преследовать актерскую пару своей злобой; к подъезду театра, когда актеров развозили по домам после спектакля казенные лошади, князь подавал для Лизы Сандуновой какую-то развалюху-колымагу, в которую впрягали двух старых кляч; Юсупов отобрал у Сандуновых все старые роли, а новых не давал. Наконец однажды он нагло заявил Силе Николаевичу:

- Вот разведись со своей балаболкой, так я из тебя корифея сделаю, а на развод десяти тысяч не пожалею...

Дальше - хуже: Юсупов объявил Сандуновых под домашним арестом, к дверям их дома приставил караул солдат, которые подъели в их доме все съедобное и выпили все, что пьется и не пьется; актеров же князь велел держать на воде с хлебом, даже яичка куриного не давал им. Сила Николаевич в споре с князем однажды посмел именовать себя «гражданином», и Юсупов сразу оповестил императрицу, что Сандунов это крамольное слово произносил с «казистою дерзостью, со всеми правилами бунта», почему на казенную сцену его допускать нельзя.

- Сошлись мы с тобою, Силушка, и не я ль столь много несчастий у порога твоего вытрясла, будто мусор из подола? - Бежать надо, - отвечал Сандунов жене.

- Эх, милый! Далее театра не убежишь...

Очередная война с Турцией завершилась победоносным миром, подписанным Безбородко, отчего он еще более возвысился. Потемкина уже не было на свете, а сама Екатерина быстро угасала прежним духом, почти больная от чувственной любви к молодому Платону Зубову...

Сандуновы нашли случай повидаться с императрицей, чтобы пожаловаться на горькую судьбину, но она призналась в своем бессилии перед придворной камарильей:

- Что я, слабая женщина, могу для вас сделать? Придворные обведут меня, как дурочку, вокруг пальца, и мне с ними не совладать. Посему вам лучше из Санкт-Питера удалиться, чтобы придворные отлипли от вас, как худые банные листья...

1 мая 1794 года «высочайше соизволили актеров Силу Сандунова и жену его Елизавету Сандунову по желанию их от придворного театра уволить» - так было сказано в прощальном рескрипте. Ну что ж, можно упаковывать вещи для отъезда...

Ехали они в Москву, где Сила Сандунов начинал свою актерскую жизнь, и в долгой дороге, ночуя на станциях, он убеждал Лизу в том, что все будет хорошо:

- Хорошо потому, что в Москве нет придворных театров, а есть просто театры и публика, а мой братец Николаша Сандунов профессорствует в Московском университете, сам трагедии и стихи пишет... Скажу ему - и он хоть завтра Шиллером станет, чтобы мне угодить. Не пропадем, Лиза, только люби меня.

- Господи, - отвечала жена, - да если б не любовь к тебе, Силушка, где бы мне сил набраться, чтобы от шлепогубого Безбородко избавиться? Любовью начали - ею и закончим...